Второе открытие Сибири
В то время как Беринг ехал из Тобольска на восток по просторам Сибири, Миллер приступил к разработке материалов местного архива. Тобольский губернатор Алексей Львович Плещеев «поставил себе правилом споспешествовать всеми возможными способами ученым занятиям» Миллера. «Здесь,— писал он,— я положил начало осмотра сибирских архивов и велел списывать те из дел, которые могли объяснить историю и географию страны. Тобольский архив не восходит до времен завоевания Сибири. Об этом событии известно только из летописей, которые в передаче обстоятельств весьма разнствуют между собою и потому могут возбуждать сильное сомнение. Я был так счастлив, что достал в Тобольске старинную сибирскую летопись с изображениями, которая разъясняет все недоумения и против которой не возможно возражать. По возвращении моем я преподнес эту рукопись академической библиотеке как особенную драгоценность.
Так, русская историческая наука обогатилась важным памятником «Тобольским летописцем», или Ремезовской летописью. «Первоначальная работа моя заключалась в том,— продолжал Миллер,— чтобы старинные столбцы и книги каждого места расположить по годам, потом просматривать одни за другими и отмечать, что следовало из них для меня выписывать. Для большего себе удобства я был волен брать с собою на дом, что хотел. Мне только надобно было ставить знаки на полях, а в переписчиках, которые мне давались здесь из губернской канцелярии, а после и из всех прочих канцелярий, не было недостатка, и я мог быть уверенным, что все, мною отмеченное, будет списано. Во многих местах канцелярии распорядились потом расположить архивные дела по моему порядку.
Копии с важнейших исторических документов снимали также и студенты Степан Крашенинников, Василий Третьяков, Илья Яхонтов, Алексей Горланов, подъячие из местных сибирских канцелярий. Студенты, занимались и. сверкой копий с подлинниками.
26 мая 1734 г. Миллер, Гмелин и Крашенинников отплыли из Тобольска по Иртышу. Их путь лежал к Таре, где путешественники высадились 13 июня. На следующий день Миллер потребовал от местной канцелярии обстоятельные и достоверные ведомости о прошлом и настоящем состоянии Тары. Правда, сведения оказались не столь обстоятельны, как того хотелось историку. Собственно, он не винил в этом местных чиновников. «Вопросные мои пункты,— признавался он впоследствии,— были не столь генеральны, как потом задавал я в других городах. В таких случаях опыт есть наилучший учитель».
27 июня Миллер, Гмелин и Крашенинников добрались до Омска. Впоследствии Миллер вспоминал, что плавание по Иртышу было одним из самых приятных периодов сибирского путешествия академического отряда. «Здесь все было ново,— писал он,— и мы находились в первом пылу, когда никакие опасности, лишения и беспокойства не могли умерить наш порыв. Мы очутились в раю среди цветов и в большинстве еще неизвестных растений; в зоологическом саду, где для нас были собраны редкие животные Азии, в кунсткамере старинных языческих гробниц и сохранившихся в них редкостей.
В рукописи, хранящейся ныне в Архиве Академии наук, Миллер подчеркивал: «Словом, мы находились в такой стране, где прежде нас еще никто не бывал, который бы о сих местах свету известие сообщить мог. А сей повод к произведению новых испытаний и изобретений в науках служил нам не инако как с крайнею приятностию.
Затем путешественники посетили Ямышево, Семипалатинск, Усть-Каменогорск, где Миллер занимался археологическими раскопками. Гмелин устраивал метеорологические станции, подбирал наблюдателей, учил их обращению с приборами, давал подробные наставления, когда и как записывать сведения о погоде. В Кузнецке Гмелин и Миллер обследовали Абашеву гору, учились горному делу, собирали для коллекций экземпляры редких растений, птиц, зверей, минералов. Миллер составил карты: реки Иртыша и степи между Ямышевской и Усть-Каменогорской крепостями. С особым увлечением он собирал сведения по истории и географии - Сибири. Прежде чем посетить тот или иной город, Миллер посылал в тамошнюю канцелярию вопросные пункты и затем получал подробные ответы. Эти анкеты сохранились в знаменитых «портфелях» в Ленинградском отделении Архива Академий наук СССР и в Центральном государственном архиве древних актов в Москве. Сведения о тех местах, которые Миллер не мог посетить, он старался получить через чиновников сибирских канцелярий, посещавших самые отдаленные и самые труднодоступные округа.