Второе открытие Сибири
Миллер при всяком удобном случае расспрашивал старожилов, знатоков старины и сибирских жителей. В этих беседах ему помогали переводчики, которых сибирское начальство предоставляло в его распоряжение. На основании собранных таким образом материалов ученым были написаны многие страницы «Истории Сибири», обессмертившей его имя.
По словам историка А. И. Андреева, «общение с различными группами населения сибирских городов и уездов давало в руки Миллера не только устные сведения, тщательно им записываемые, но и источники письменные, вроде знаменитой Ремезовской летописи, приобретенной в 1734 г. при сильном воздействии тобольского губернатора А. Л. Плещеева на первоначального владельца рукописи, видимо, не имевшего желания с нею расставаться.
27 сентября 1734 г. Гмелин и Крашенинников на лодках отправились из Кузнецка вниз по Томи. Одновременно сухим путем выехал в Томск и Миллер в сопровождении нескольких солдат и переводчика. Уже чувствовалось приближение суровой сибирской зимы — шел густой снег, вот-вот морозы скуют воды реки. Поэтому решили плыть круглосуточно. Однако в первую же ночь лодки застряли на мели вблизи деревни Терехиной. Пришлось дожидаться рассвета и просить окрестных жителей сиять лодки с мели. Весь следующий день плыли без особых приключений. Однако с наступлением темноты решено было остановиться на ночлег.
Крашенинников воспользовался этой остановкой, чтобы познакомиться с расположенным на берегу Томи селением, которое переводчик называл Мамышевыми татарскими юртами. «У сих татар,— записал Крашенинников в дневнике 28 сентября 1734 г.,— юрты очень худо построены, иные наподобие русских изб, иные из досок сделаны, круглые и наподобие башни вверху сведены, и все землею так осыпаны, что издали никак не можно за юрту признать. Двери так малы, что немалому человеку почти ползком лезть в них надобно. А полу в них нет, а на середине их сделан комель, в котором днем и ночью, зимой и летом огонь непрестанно горит» 7. Кроме дневника, Крашенинников по поручению Гмелина ведет реестр всем деревням на берегах Томи и определяет расстояние между населенными пунктами. В журнал он заносит названия речек, впадающих в Томь, во время стоянок делится своими впечатлениями об увиденном. Так, сохранились сведения об обычаях и одежде местных жителей, их обрядах и верованиях. Особенно красочно описано, как, колотя в барабан, они призывали черта. Путешественники спрашивали, почему не у бога, а у черта помощи просят? Им отвечали: бог помощи оказать не может, поскольку живет высоко, «а черт, так же как и мы, на земле, того ради лучше нам помочь и может.
Ночью 30 сентября путешественники миновали Змеиный камень. На следующий день Гмелину и Крашенинникову пришлось оставить свое суденышко и ожидать, пока его спустят через Порывной порог, где большие водянке валы с гулом разбивались о камни и скалы.
Утром 2 октября путешественники знакомились с Верхнетомским острогом. В этом месте река Томь, которая большей частью течет на север, вдруг резко поворачивала на запад. Путешественники увидели 20-метровую скалу, расписанную фигурами различных животных. «Скала,— писал Миллер,— состоит из какого-то ломкого камня тальковой породы, внутри зеленоватой, снаружи грязноватой, которую многократно пересекают поперечные жилы другого более мягкого пластующегося камня из талька и кварца. Самая нижняя часть скалы, покрытая изображениями, возвышается над поверхностью реки приблизительно на две сажени и имеет внизу некоторый выступ, соприкасающийся с рекой, взобравшись на который не без труда, можно прекрасно видеть главную часть фигур. Фигуры выступают как бы на одной доске вверх сажени на три, причем среднее пространство занимает одна из вышеозначенных жилок, идущая горизонтально. Вблизи, направо, на таком же расстоянии от реки, видна другая группа фигур, имеющая только треть вышины предыдущих и вместе с ними простирающаяся на семь саженей в ширину. Отсюда по трещинам между обеими передними частями писанной скалы есть очень трудный проход к более отдаленному углу верхней части, который совершенно таким же образом, как и передние места, украшен фигурами и обращен также к югу. Фигуры иссечены каким-то резцом так, что внутренняя зеленоватая окраска камня совершенно ясно обрисовывает их очертания. Большая часть представляет оленей, серн, козлов, лосей, лошадей ж других животных этих мает. Некоторые же дают изображения людей, но все они даны только наружными очертаниями и довольно грубо.