Исследования на Севере России
Через них он надеялся получить «основательное известие о Чукотском Носе». «При команде моей,— писал он Н. Ф. Головину,— обретается чукотская баба, которая имела жительство меж Колымою и Чукотским Носом и неоднократно через Нос оный на анадырской стороне бывала... Она объявляет: меж Колымою и Чукотским Носом находятся две великие реки, на которых она живала» 20. По рассказам этой жительницы, расстояние между Колымою и восточным берегом Чукотки составляло от 800 до 1000 верст, что согласовывалось с показаниями участников прежних экспедиций. Далее Лаптев сообщал Головину, что если он и его люди останутся в живых, летом 1741 г. употребит все меры для того, чтобы окончательно убедиться, «есть ли к Камчатке проход или конечно нет».
Зимовка прошла благополучно. Был обследован путь до Анадыря, откуда в случае неудачи Лаптеву предстояло предпринять плавание на север вокруг Чукотского Носа. В то же время геодезист Киндяков положил на карту реку Колыму до ее верховьев.
29 июня 1741 г. Лаптев вышел в новое плавание. 8 июля он снова увидел полярное море, которое до горизонта было покрыто сплоченным льдом. Много дней ждали того часа, когда откроется путь на восток. Льды не расступались. Только 25 июля пробились к Большому Баранову Камню, где, как и в прошлом году, путешественников остановили льды. Вскоре льды пришли в движение и вынудили моряков отступить по направлению к колымскому устью. Лаптев не хотел мириться с неудачей. Он послал вперед сопровождавших его два дощаника под командой штурмана Щербинина. В то время как Щербинин отыскивал безопасный путь для бота «Иркутск», льды окружили дощаники и бот. Началось сжатие. Вдруг раздался треск. Дощаники не выдержали напора льдов. Суденышки пришлось покинуть, а их командам по льдам добираться до бота, который также находился в опасном положении. К месту его стоянки приближались мощные льдины. К счастью, не было ветра. Если бы начался шторм, то, по словам Лаптева, от бота, снаряжения и припасов ничего бы не осталось. Не желая рисковать судном и людьми, Лаптев приказал во второй раз отступить к Колыме. Делал это с глубокой убежденностью в том, что он и его мужественные спутники «такой трудный, много бедственный и неизвестный путь морем, где было по силе человеческой возможно, проходили, и к вечнодостоиному ведению исправно описали, а о непроходимых местах достоверно свидетельство учинили».
6 августа Д, Лаптев созвал совет, чтобы обсудить со своими спутниками создавшееся положение. Как отмечалось, адмиралтейств-коллегия разрешала руководителям отрядов, если они два года подряд встретят в одном и том же месте непроходимые льды, прекращать дальнейшие поиски. Поэтому моряки решили в следующем 1742 г. ботом в море не выходить.
Вскоре отряд благополучно возвратился в Нижнеко-лымск, а 27 октября Лаптев со своими спутниками на 45 собачьих упряжках выехал в Анадырский острог, до которого добрался за три недели. Той же зимой была предпринята опись восточного побережья России между Анадырским острогом и рекой Пенжиной. Летом 1742 г. моряки исследовали и картировали реку Анадырь от острога до впадения ее в море. Осенью весь отряд возвратился в Нижнеколымск. Здесь Лаптев оставил свою команду, а сам выехал по зимнему пути в Якутск, надеясь установить контакт с руководством второй Камчатской экспедиции. 8 марта 1743 г. он добрался до знаменитого города на Лене. В Якутске его встретил капитан Чириков, поведавший ему о гибели Беринга. Лаптев получил приказ следовать в Петербург, куда он прибыл в декабре 1743 г. Там уже находился его двоюродный брат, на долю которого выпало завершить работы по исследованию и картированию Таймыра, столь успешно начатые Василием Прончищевым.
21 июля 1739 г. бот «Якутск» под командой Харитона Лаптева достиг моря и взял курс на устье реки Оленек, где решено было оставить в зимовье Прончищева запасы продовольствия. Несколько дней среди льдов и густого тумана пробирались путешественники на запад. Первую остановку сделали вблизи Усть-Оленекских островов, затем открыли залив Нордвик. Льды принудили Лаптева и его 45 спутников искать убежища в вершине Хатангской губы, где, по словам Беринга, «от великого ветра с моря и великих льдов едва спаслись». Буря задержала путешественников на много дней. Во время шторма повредило два якоря. Только 14 августа возобновили плавание. Через несколько дней моряки находились на 76° с. ш., где бот прижало густым льдом к берегу. Спустя сутки во льду появились прогалины и путешественники продолжили плавание, распихивая льдины шестами.