Исследования на Севере России
«21 августа,— писал Беринг в своем «Отчете» об этом плавании,— прошли против Таймырской губы в широте 76 градусов и 41 минута по льду стоячему, который начался от самого берега и лежит к северо-востоку неломанный».
Лаптев приказал спустить на лед собачью упряжку, поручив геодезисту Чекину разведать состояние льдов около берега. Чекин возвратился через 12 часов и объявил, что ехать далее было невозможно, так как «лед очень худ» и разделен множеством полыней. Он поднимался на берег и, когда рассеивался туман, видел на севере высокие горы. Лаптев отправился на берег. На ближайшем мысу Св. Фаддея он не нашел ни выкидного леса, пригодного для постройки зимовья, ни источников пресной воды, ни бухты, в которой можно было бы укрыть судно.
«Мыс Св. Фаддея,— писал Лаптев,— лежит утесом каменным... На нем местами мелкий камень, белый, подобный алебастру. Земля, глина, и изредка мох, непригодный для оленьего корма. Здесь мамонтовый рог выкопали из земли длиною в 4 фута. Находясь у сего мыса, видели морских зверей, великих собою и подобных рыбе, шерсть маленькая, белая, яко снег, рыло черное. По-здешнему называют белуга. На сем мысу сделан от нас маяк из плитного камня, вышиною в полторы сажени... К северу и северо-востоку стоит лед неломанный гладкий».
Пока путешественники исследовали берега мыса Св. Фаддея, начались морозы. Снежницы покрылись молодым льдом. Приближалась осень с ее непогодами. Надежды, что льды взломаются и отойдут в море в это позднее время, не оставалось никакой. Решено было возвращаться к устью Хатанги. Вблиз речки Блудной они встретили несколько семей тунгусов и решили построить здесь зимовье из плавника.
Весной 1740 г. были возобновлены исследовательские работы. 23 марта зимовье покинул геодезист Чекин. Он направлялся к реке Таймыре на собачьих нартах. Ему удалось добраться до озера Таймыр и спуститься до моря по Нижней Таймыре. Затем Чекин направился по льду на запад и осмотрел около 100 верст северного побережья, пока не оскудели запасы провизии и корма для собак. Он не предполагал, что от реки Пясины навстречу ему шел Стерлегов и что их разделяет всего около 200 верст. Почти в один и тот же день они повернули обратно. Чекин едва добрался до зимовья. Корма не хватило, собаки гибли одна за другой. Настал день, когда нарты уже некому было тащить. Их пришлось бросить среди тундры и идти пешком. Только 17 мая Чекин встретился со своими товарищами, которые готовились к новому плаванию.
Ледовая обстановка в навигацию 1740 г. оказалась более сложной, чем в предыдущем году. Почти месяц моряки выбирались к морю сквозь сплоченные льды, непрестанно носившиеся по Хатангскому заливу. Наконец 11 августа они вышли в море. Спустя двое суток на 75° 30' с. ш. судно оказалось в ледовом плену. Течениями и ветром «Якутск» понесло к северу. Льды приближались к судну. Под их напором трещали борта. Появились пробоины. Трюм стало заливать водой. Моряки пытались бревнами защитить борта судна, но льды ломали их. Пробоин становилось все больше. Их не успевали заделывать вода заметно прибывала, грозя затопить бот. Лаптев, посоветовавшись со своими ближайшими помощниками, решил выгружать на лед продовольствие и снаряжение. Наступила ночь, ненастная и тревожная. Команда по приказу Лаптева покинула «Якутск» и направилась по льду к берегу. Только в полдень 16 августа они ступили на твердую землю.
Две недели провели здесь моряки. Появились больные. Но X. Лаптев и его ближайшие помощники не теряли присутствия духа. В середине октября они привели отряд к своему прежнему зимовью на реке Блудной 2\ Во время этого трудного перехода погибли четыре человека. «Грустно было слушать рассказы о бедствиях и страданиях, испытанных несчастной командой этих судов,— писал С. Ваксель об отряде Лаптева.— Судно, направленное к западу для разведывания пути к устью Енисея, шло в прибрежной полосе, между льдом и материком, до 76° северной широты. Дальше оно уже не могло идти из-за льда, а к северу от него виднелась еще какая-то земля. В конце концов судно было раздавлено льдом, так что команде пришлось его оставить на расстоянии пяти или шести немецких миль от твердой земли и пойти пешком по льду по направлению к материку с таким запасом сухарей, сколько каждый мог унести для себя на спине. Добравшись с большими трудностями до твердой земли, они пошли дальше сушей вдоль берега до самой северной его оконечности, а когда они достигли уже почти 77° северной широты, берег стал опять поворачивать к юго-западу.